Механик Володя Алексеев
В 1943 году он добровольцем пошёл в армию, хотя ему ещё не исполнилось и 17 лет. Естественно, он был отправлен на учёбу в Селищенскую военную авиационную школу механиков. Эта школа находилась в г. Петропавловске. «Я учился ремонтировать истребители Ла-5. Это деревянный самолёт с большим мощным мотором АША-82, 14-цилиндровый. Самолёт хороший, - говорит Владимир Николаевич». «Когда учился, кормили нас баландой, - продолжает вспоминать Владимир Николаевич, - и дисциплина была железной. У дневального висел большой лист ватмана с фамилиями учащихся и кармашками с названиями всех мест училища… Надо, например, в туалет сходить - идёшь к дневальному, обращаешься: «Товарищ дневальный, отметьте, что я в уборной». Потом к дневальному приходит старшина: «Где рядовой Алексеев?» - «Он ушёл в уборную» – «Сейчас проверим». И старшина громко кричит: «Алексеев!» Приходилось отзываться: «Я!» Главным командиром и начальником у нас был ефрейтор. «Товарищ ефрейтор, разрешите обратиться», - говорю, а тот: «Неправильно подошёл! Назад – снова!» Раз пять заставит шагать, а то, мол, неправильный строевой шаг получается. Или отжиматься приказывал, или сортир чистить. Если не вышел на зарядку - будешь туалет мыть два дня или на кухне работать. Пока я учился в этой школе, ни разу не был ни в самоволке, ни в увольнении, хотя многие ребята бегали через заборчик. Жизнь в училище была не сладкой. В столовой оркестр играет, а есть было нечего. Садились по десять человек за стол. Еду приносили в тазах – банниках, баланду из гречки или ещё что-то постное. Мясо было очень редко – по праздникам, масло – двадцать граммов в день. Хлеб поровну не делился, и последнему при раздаче доставался самый маленький кусок. А есть так хотелось, что разбуди ночью и спроси: «Есть хочешь?» – каждый ответил бы: «Да». И самый засохший кусок хлеба слопаешь. А зимой мы ходили в пилотках, поверх которых надевали самодельные наушники – шайбы, а мороз в Петропавловске минус сорок градусов. Зимних шапок не было, шинели носили «пятой категории», старые, не раз простреленные». Во время учёбы в школе мы ходили в ботинках сорок пятого размера, обмотанных разным тряпьём. Перед выпуском нас послали на аэродром, на практику. Разместили нас в огромном холодном сарае. Спали на нарах все на одном боку – одно одеяло на двоих. Каждый час звучала команда – повернуться на другой бок, иначе ребята могли замёрзнуть насмерть. Неделю жили в этом сарае.
До февраля 1945 г. нашим авиаполком командовал Покрышев, дважды герой Советского Союза, затем командиром полка был назначен Ходарев. Наш полк постоянно менял своё расположение, побывали мы и в Польше, точнее, в польских лесах, аэродромы хорошо маскировались. Когда я пришёл на фронт, то воскликнул: «Какая благодать!» Ведь никого нет, строем ходить запрещается, только по одиночке. Чтоб не демаскировать аэродром, по нему пускали гулять коров. Нельзя было делать тропинки. Да и питание на фронте было намного лучше, чем в тылу. До сих пор помню прекрасную американскую тушёнку в килограммовых банках. И одевались хорошо. У меня была английская шинель серенького цвета, качеством намного лучше, чем советские шинели. Мужья жёнам присылали английские шинели, чтоб они шили себе пальто. А из парашютного шёлка шили блузки. Я помню, один товарищ приехал домой и привёз с фронта коробку трофейных швейных иголок – продал их очень дорого, получил кучу денег. Цены были очень высокие. Я же никогда трофеи не брал. Такой зарок себе дал: «Ничего не брать!». Многие солдаты в качестве трофеев брали часы. А я ведь непосредственно в боях не участвовал, самолёты чинил. Трофеи, думаю, заслуживают те, кто участвовал в боях, проливал кровь, стоял в шаге от смерти. На фронте, кстати, зарплату платили нам - 368 рублей в месяц. А папиросы «Беломорканал» стоили 22 копейки пачка, буханка хлеба – 300 рублей. Но военные, понятно, ни хлеб, ни папиросы не покупали. За всё время моей службы на фронте при мне погибло три самолёта. Очень много самолетов погибло в первые годы войны, а в то время советская авиация уже господствовала в воздухе. Был один случай, когда прорвались к нашему аэродрому три немецких бомбардировщика, шуму наделали много. Но наши истребители быстро поднялись в небо и навели порядок. Служилось мне хорошо, хотя любая служба – дело не- легкое. Ночью прилетает самолёт – надо его чинить, с утра он снова должен лететь в бой. Вот всю ночь и возимся с ним, меняем, к примеру, цилиндр двигателя. Частенько ночами не приходилось спать». После Победы, в 1946 году, Владимира Николаевича направили учиться в Харьковское военное авиационное училище. В 1948 году он его закончил и, получив звание лейтенанта, поехал домой к родителям. Пробыл он дома месяц, а затем был отправлен на Кавказ в 367-й полк бомбардировочной авиации, который размещался в азербайджанском городе Шамхоре. Там он командовал звеном. Дальнейшая служба Владимира Николаевича проходила в Белоруссии. Позже он закончит Можайскую военную академию. С будущей женой Розой познакомился в 1948г. в Уральске на танцах. Поговорили, проводил домой. Встречались месяц. Владимир Николаевич уехал в свою часть, сказав: «Жди – я приеду за тобой». И каждый раз в отпуск он приезжал к своей невесте. В 1956 году Владимир и Роза поженились.
В звании я не был повышен, потому что, хоть и спокойный человек, но с начальством, бывало, ругался. Я выслужил 19 лет, одного года мне не хватило до полной выслуги лет. Ещё годик бы, да не получилось. Хрущёв дал приказ: миллион двести тысяч человек уволить из армии. Так началась моя гражданская жизнь. Я окончил химико-технологический институт в Днепропетровске, затем университет марксизма – ленинизма… В последнее время я работал на заводе «Омега» главным инженером в городе Уральске (Казахстан)». Служба и труды Владимира Николаевича отмечены орденом Отечественной войны первой степени, медалями: «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За победу над Германией», юбилейными и медалью Жукова. Кроме того, Владимир Николаевич награждён медалью «За доблестный труд» в ознаменование 100 - летия со дня рождения В. И. Ленина (1870-1970) и медалью «За 15 лет безупречной службы». Сын, Олег Владимирович, работает в Петушках, руководителем регистрационной палаты. До этого он служил на Севере, в Монголии. «У меня шесть инфарктов и диабет, –говорит Владимир Николаевич. - В связи с этим сын написал рапорт о переводе его ко мне поближе. Он служил в г. Костерёво. Внук Константин учится на пятом курсе в московском университете нефти и газа. Будет инженером-математиком». Роман Игнатов |
Владимир Николаевич Алексеев родился 21 сентября 1926 года в г. Акмолинске (Казахстан). Семья его состояла из пяти человек: отец и мать, сестра, старший брат Юрий, и сам Владимир. Отец работал управляющим сельхозбанка, мать – учительницей и директором школы.
В школе механиков Владимир Николаевич проучился почти год. Получил специальность авиамеханика и в звании сержанта в декабре 1944 года был отправлен на фронт. Владимир Николаевич был зачислен в 159-й авиационный истребительный полк, находившийся на Ленинградском фронте. Он тогда размещался на берегу Финского залива в г. Хапсолу. Там отдыхали лётчики после тяжёлых боёв. А техники чинили самолёты, как тот знаменитый персонаж из фильма в «Бой идут одни старики».
«В отставку я вышел в звании старшего лейтенанта, так и остался им.