ФРОНТОВОЙ ОРУЖЕЙНИК БОРИС АЛЕКСЕЕВ
«У меня два деда Иосиф Павлович Алексеев и Василий Иванович Пелёвин были знатными плотниками, причем второй, по материнской линии, славился как краснодеревщик», - рассказывает Борис Николаевич, - а вот пастухов, скажем, стекольщиков или ведерников не было. Пастухи приходили наниматься на работу из деревни Небылое, что под Юрьев-Польским». С пастухами деревенские мальчишки проводили все лето, приучая своих домашних телят к стаду. Каждый пастух обладал длинным кнутом, которым умел производить громкие, похожие на звук выстрела, звуки, многие были рожечниками, мастерски наигрывая на этом нехитром инструменте, а вот подпаски славились прямо-таки незаурядной игрой на гармони. Колхоз не содержал дойного стада, поэтому бык был общественным, он был очень крупным животным, выделялся среди стада своей мощью, летними ночами оставался на улице, и больше всего на свете деревенские пацаны боялись столкнуться с ним в темноте, когда возвращались с гулянья. Деревенские дети во время летних каникул помогали на сенокосе, на прополке – это было в порядке вещей. Главным сигналом к началу покоса был особый звук. Во всех дворах слышался звон – мужики отбивали косы перед началом этой по - особому любимой деревенской страды. Школа-семилетка находилась в соседней деревне Родионово, в 41-ом году Борис Алексеев ее закончил. Как-то на воскресенье он решил сходить в гости к двоюродному брату Саше Пелёвину в соседнюю деревню Плотавцево. Тетка Екатерина Васильевна встала рано, открыла окно и увидела, что по деревне идет какой-то мужчина и оповещает жителей: «Война! Война началась!» «С кем война-то?» – спросила она и услышала в ответ: «С немцем». Сердце тети Кати обмерло. Сашка-то был еще подростком, а вот старший сын Владимир заканчивал в то время учебу в Ленинградском военно-морском политическом училище. Она испуганно закричала: «Дети, вставайте – война!». Борис быстро собрался и пошел домой. К 12 часам дня в сельсовете собрался народ, начался митинг, и вскоре начали записывать добровольцами на фронт. Выступавшие на митинге настраивали людей на жизнь в условиях военного времени, просили не поддаваться панике, сообщать органам власти о появлении диверсантов или дезертиров, соблюдать светомаскировку. Быть особенно внимательными к появлению чужих людей просили деревенских мальчишек.
Мужики уходили на фронт, а весь труд в колхозе лег на плечи женщин и детей. Основной тягловой силой были лошади, о тракторах тогда и не помышляли. Сажали, окучивали и выкапывали картошку под плуг. После этого всю пашню перепахивали и готовили к весне. Земли было много, но и речи не было о том, чтобы какую-то ее часть бросить. Ребята наравне со взрослыми работали на покосе, на уборке, девочки помогали на посадке и прополке овощей. Воду на полив брали из деревенского озера Догадка. Здесь же по весне пилили лед и набивали им погреба, чтобы сохранить свежим молоко и другие продукты. Здесь заготавливал лед и Санинский молокозавод, который для хранения также использовал ледники. Вечерами пацаны наблюдали, как фашисты бомбили Москву. В темном небе были хорошо видны следы наших зенитных выстрелов. Иногда над деревней пролетал вражеский самолет-разведчик. Он сбрасывал вниз на парашюте ракету, освещая местность под собой. В самом начале войны, купаясь в речке, мальчишки увидели, как над ними пролетели черные, как вороны, вражеские самолеты. Они летели со стороны Орехово и, видимо, направлялись на г. Киржач, где находился военный аэродром. «Помню, как я пошел в лес за грибами и вдруг увидел в небе, прямо над собой, воздушный бой двух самолетов. Вначале слышались выстрелы, а потом вниз полетели пулеметные ленты. Вскоре оба самолета улетели», - вспоминает Борис Николаевич. В самом своем начале война шла где-то, совсем рядом с деревней. По утрам мальчишки видели, как наши ИЛ-4 летели бомбить немецкие позиции, они точно знали их количество. Но возвращалось обратно лишь треть. Борис Алексеев хотел стать десантником. Увидеть над собой купол раскрытого парашюта было пределом его мечтаний. Но в сентябре 44-го года его по спецнабору Киржачского райвоенкомата призывают в армию и направляют в 32-ю школу младших авиаспециалистов (ШМАС). Школа готовила мотористов и мастеров по авиавооружению для ВВС. Находилась эта школа в Переславле-Залесском и была организована на базе авиа клуба. Курсанты получали стипендию в 15 рублей. Обмундирование им выдавали старое, стираное, заштопанное и не по росту. Наш герой, при своем небольшом росте, получил шинель, годную для двухметрового верзилы, и очень стеснялся своего вида. Даже не захотел фотографироваться в таком виде. Мать два раза приезжала его проведать и оба раза обрезала ее, стараясь хоть как-то подогнать эту шинель по росту. В середине апреля 45-го года состоялся выпуск авиаспециалистов с присвоением им разрядов и воинского звания сержантов. В срочном порядке их направили на фронт. Борис Алексеев в составе 15 авиаспециалистов был направлен на 2-й Прибалтийский фронт, в 5-ю Воздушную армию. Недавние курсанты выехали с Белорусского вокзала в Прибалтику товарным поездом. Они расположились на крыше вагонов и так доехали до полуразрушенного города Шауляй, где еще вчера шли упорные бои. «На всех направлениях военных дорог в защитных палатках стояли наши девушки – регулировщицы с красными флажками, они указывали транспорту путь, - вспоминает Борис Николаевич. – Дороги были перегружены, шли грузовики, закрытые темно-зеленым брезентом, всевозможные тягачи тянули за собой орудия разных калибров, в огромных емкостях и бочках везли горючее, снаряды и мины перевозились в деревянных решетчатых ящиках. Солдаты в приподнятом настроении ехали в грузовиках. А в небе целыми колоннами проходили наши самолеты – средние пикирующие бомбардировщики конструкции Туполева и Петлякова, на низкой высоте звеньями проносились штурмовики ИЛ-2 – «летающие танки», как их тогда величали. Действующая армия 2-го Прибалтийского фронта громила отступающего врага», - заключает Борис Николаевич. Добавим, что не только на побережье, но и на прилегающих остовах, разгромив 60-тысячную Курляндскую группировку. Молодые авиаспециалисты на попутном транспорте добрались, наконец, до штаба 289-й штурмовой авиадивизии, которая располагалась недалеко от полуразрушенного латвийского города Елгава. Их по 5 человек спешно распределили по авиаполкам. Нашего героя зачислили во 2-ю авиа эскадрилью, командиром которой был Герой Советского Союза Василий Пискунов. Он не успел снять с плеч походный вещмешок, как объявили боевую тревогу. Световой день кончался, было пасмурно, моросил дождь, и в это время произвел облет с целью разведки немецкий « Мессер». «Он вывалился сквозь плотный слой низких облаков с креном на левое крыло, дал глубокий форсаж и с ревом пронесся над землей, а затем исчез в низких серых облаках. Тотчас заговорили зенитки»,- вспоминает Борис Николаевич свой первый фронтовой день. Рано утром со всем техническим составом, механиками, техниками, мотористами и оружейниками молодое пополнение включилось в оживленную подготовку самолетов ИЛ-2 к боевому вылету. Борис Алексеев, как молодой мастер по авиавооружению, в составе группы подтаскивал в деревянных решетчатых футлярах авиабомбы, весом по 50 кг. каждая, и реактивные снаряды «РС», в которые вворачивали боевые взрыватели, а затем подвешивали их на замки к плоскостям самолета. В люки закладывали мелкие, так называемые, осколочные бомбы по 2, 5 кг. И на рейки (рельсы) устанавливали реактивные снаряды, которые располагались по паре на крыло. Другая группа оружейников закрепляла и укладывала в кассеты пушечные и пулеметные ленты для двух пушек ШВАК и двух пулеметов ШКАС, а также снаряжали турельную установку для воздушного стрелка. Механики и мотористы производили дозаправку горючим в бензобаки самолетов и проводили техническую проверку на боеготовность машины. Много раз им приходилось по ночам спешно латать и клепать пробоины в плоскостях и фюзеляже самолетов, чтобы успеть подготовить их к очередному боевому вылету. Всю эту трудоемкую работу по оснащению боевой машины требовалось выполнять очень внимательно и аккуратно, чтобы вооружение самолета не отказало во время воздушного боя. А если учесть, что самолет в день совершал по 4-5 вылетов, то не только летчик прилетал на аэродром «в мыле», но и весь технический состав трудился в поте лица. К этому времени наша советская авиация полностью господствовала в воздухе, и бомбардировочная пикирующая авиация ПЕ-2 и ТУ-2 летала на бомбежку без сопровождения, не говоря уже о наших штурмовиках ИЛ-2. «Мы дислоцировались в брошенных латышских хуторах, размещаясь в массивных крестьянских овинах и отдельных строениях, где были сделаны деревянные нары, покрытые брезентом, - продолжает свой рассказ Борис Николаевич, - отдыхать приходилось, не снимая обмундирования, так как ночи были беспокойные. Кругом слышалась стрельба, иногда приходилось занимать круговую оборону своей дислокации. Наша 289-я штурмовая авиа дивизия в составе трех авиаполков продолжала наносить штурмовые удары по группировке, где деморализованные немецкие части и недобитые остатки власовцев начали разбегаться по хуторам, превращаясь в вооруженные банды. Борьбу с ними вели наши внутренние войска». Питались от передвижной кухни по второй фронтовой норме, положенной техсоставу, банных дней в связи с боевой обстановкой не было. Но молодые ребята сравнительно легко справлялись с трудностями фронтового быта. Окончание войны застало нашего героя в местечке Калнамуйжа, расположенном между городами Елгава и Добеле. От ранних выстрелов в воздух вначале подумалось, что это боевая тревога, но когда стало ясно, что это победа, весь личный состав в знак окончания войны открыл стрельбу из пистолетов, ракетниц, карабинов и автоматов. Ликование среди летчиков, техников, механиков, воздушных стрелков, оружейников и мотористов было неописуемое. За участие в боевых действиях на фронтах боевой 232-й штурмовой авиаполк, прошедший путь от Крыма до Прибалтики был награжден орденом Суворова III степени. Позднее его торжественно вручили и прикрепили к боевому знамени полка, где служил наш герой. В это время ему не было еще и 18 лет, поэтому после победы Борису Алексееву еще предстояло продолжать службу. В Латвии ему очень понравилось. В садах здешних хуторов было много вишни, которую хозяева разрешали рвать. До сих пор он помнит вкус этих темных сочных ягод, усыпавших деревья. С одного хутора к командиру постоянно приходил хозяин с просьбой выделить 7-10 человек для помощи в уборке урожая. За это он до отвала кормил работников, так что желающие потрудиться на сельской ниве находились. Но были и неприятные моменты. Летом постоянно выезжали в летние лагеря, где донимали комары. Многие болели малярией. Не избежал этой печальной участи и наш герой. Заболев, он был направлен в лазарет, а затем в госпиталь. В результате в 50-ом году его досрочно демобилизовали. Он вернулся домой, в родную деревню и вскоре для него началась совсем другая мирная жизнь. Родина оценила заслуги Бориса Николаевича, он был награжден следующими наградами: Медаль «За Победу над Германией», медаль «30 лет Советской Армии», Орден Отечественной войны 2 степени, медаль маршала Г. К. Жукова, медаль «20 лет Победы», медаль «60 лет Победы». Борис Николаевич Алексеев с 1994 года по 2000 год был Председателем Покровского Совета ветеранов. Галина Фомичева |
Родился Борис Николаевич в деревне Шиботово, Санинского сельского Совета в 1927 году. Семья была крестьянская. Отец Николай Иосифович умер рано - в 1934 году, а мать Александра Васильевна прожила долгую, в 90 лет, жизнь. С самого начала коллективизации работала она колхозным бригадиром. Сохранился у Бориса Николаевича Знак «Отличник сельского хозяйства», которым она была награждена еще до войны, помнит он и то, что было у нее еще много Почетных грамот, за хорошую работу вручали ей и отрезы на платье. Может быть потому, что в колхозе заправляли женщины, был он богатым. Председателем работала тоже женщина Александра Михайловна Егорова. Вначале колхоз носит имя Буденного, а уже позже, после объединения, когда вошли в него деревни Санино, Родионово, Плотавцево, Красный Луч, Ветчи, он стал называться «Новый быт». Сеяли здесь рожь, гречу, просо, сажали картошку, капусту, овощи. У каждого был приусадебный участок в 40-45 соток земли, все держали коров, овец. Жили неплохо. Здешние мужики владели плотницким ремеслом и ездили на заработки в Москву.
«Свою помощь Красной Армии мы начали оказывать в ту же осень, -вспоминает Борис Николаевич, - год выдался грибной. Мы собирали в окрестных лесах грибы и сдавали их на приемный пункт сельпо, который устроили в школе. Весов не было, обходились корзинами. Нам все время говорили, что это нужно, чтобы кормить бойцов. Помню, что я тогда еще подумал, что война только началась, а кормить армию уже нечем».