Размер шрифта: A A A Изображения Выключить Включить Цвет сайта Ц Ц Ц Х
Вернуться к обычному виду

Офицер-миномётчик Николай Гришмановский

«Любовь спасла меня на войне»

На войне есть не только стрельба и смерть. Человек даже в таких условиях находит время и силы в себе, чтобы петь песни, радоваться тёплому летнему дню, прохладному вечеру, красивому закату и любить. Дарующая жизнь любовь и холод смерти находятся рядом, и человек обострённее чувствует сердцем их противостояние, их борьбу. Тем ценнее и дороже становится каждое мгновение, проведённое рядом с любимым человеком. На войне человек учится ценить не прошлое и не будущее, которого у него может не стать. Он учится жить полной жизнью в настоящем, сейчас, в данный миг, в данный час.

Гвардейская 89-я стрелковая дивизия 18 августа 1943 года наступала на северную окраину Харькова. Город надо было освободить. Левый фланг дивизии прикрывал 219 отдельный батальон 24 стрелковой бригады.

Освободительная операция началась с рассветом. Через боевые порядки батальона вперёд прошли двадцать русских танков, самоходки, побежала в атаку пехота. Командира миномётного взвода лейтенанта Николая Гришмановского назначили временно командиром роты. Германские орудия открыли огонь по русским танкам. Один загорелся, за ним второй.

«Ах, паразиты! - воскликнул Николай. - Расчёту сержанта Гноевого на открытую позицию!» Солдаты подхватили свой миномёт и быстро, бегом перенесли его на новое место.

«Орудия противника под кустом! – кричит командир. - Угломер: тридцать ноль! Наводить прямо!»

«Есть! Готово!» - слышен ответ, за которым следует запрос: «Расстояние!?».

Лейтенант поднёс к глазам бинокль. Расстояние надо определить за считанные секунды, но время становится в это мгновение каким-то непонятным. Секунда кажется целой вечностью. Вслед за этим возникает мысль, что так долго медлить нельзя. Солдатам тоже невыносимо бесконечным кажется ожидание ответа. Они смотрят на командира. И у всех одна мысль: «Быстрее! Быстрее!».

«Тысяча двести пятьдесят метров!!!» - слова лейтенанта, как стрела, выпущенная из лука, пронзают воздух.

Мина опускается в ствол, секунда - и выскакивает из него со свистом.

Клубы взрыва впереди. Первым же выстрелом немецкая пушка разбита.

А пехота уже далеко впереди и миномётчикам надо её догонять. Взвод Николая Гришмановского должен поддержать огнём третью стрелковую роту.

«Взвод! Разобрать миномёты! На новую огневую позицию за мной!» - отдав приказ, Николай побежал вперёд. Миномётчики - за своим командиром.

Вдруг лейтенанта обгоняет неизвестный солдат в плащ-накидке с автоматом в руках. «Наверное, связной от комбата к командиру роты», - мелькнула у Николая мысль. Солдат обогнал его уже метров на пять и внезапно исчез во взметнувшемся в разные стороны взрыве. Это сработал лежащий в земле противотанковый фугас. Лейтенант Гришмановский увидел комья земли, разлетающиеся в стороны вместе с клочками разорванного тела связного, и провалился в темноту. Его завалило землёй. Взвод лейтенанта залёг. Солдаты растерялись, потеряв командира. Они смотрели, но не видели его нигде рядом. Быстро опомнившись, вскочил сержант Шерстобитов, криком заставил подняться на ноги миномётный взвод и приказал выполнять задание. Уже под его командованием взвод продолжил бой и оказал огневую поддержку стрелковой роте.

Очнулся Николай Гришмановский на третьи сутки в лазарете. Рядом находилась его возлюбленная девушка: младщий лейтенант медицинской службы Сашенька Шувалова. К счастью Николая, она видела, как он бежал вперёд и как его засыпало землёй. Она быстро с тремя санитарами добежала до могилы командира взвода и откопала его. Сразу же сделала необходимые уколы и отнесла в лазарет: спасла.

У Николая была обнаружена трещина лобной кости, перелом в основании черепа, осколки в голове и в придачу к этому букету тяжелейшая контузия. Он оглох и на правый глаз ослеп.

А познакомились молодые люди 29 апреля 1943 года в селе Никитовка Воронежской области. В это время шла подготовка к наступлению. Николай и Саша подружились и дали друг другу клятву верности: «Если после освобождения Харькова (в том, что Харьков будет освобождён, сомнений не было) останемся живы, то создадим семью. Харьков освободили, влюблённые остались живы. Правда, Николай был в тяжёлом состоянии, и его направили на лечение в армейский госпиталь. Его признали инвалидом второй группы и комиссовали. Перед выпиской из госпиталя Сашенька находилась рядом с любимым. Они вдвоём слушали нейрохирурга.

Слова доктора Саша кричала Николаю на ухо.

«Чтобы восстановить слух, нужна большая радость или большой испуг», - сказал нейрохирург.

«Будет, будет скоро радость!» - заверила врача сияющая девушка. - Мы скоро семью создадим, распишемся!»

«Это замечательно. Поздравляю вас и желаю вам скорейшего выздоровления», - сказал Николаю Гришмановскому хирург.

Комбат оставил лейтенанта-миномётчика в строю. Он и командир роты в один голос заявили ему: «Ты нам ещё нужен. И пока ещё не научил нас стрелять из миномёта». Николай Гришмановский был единственный в батальоне офицер, имевший специальное образование. Воинская служба его продолжилась.

А вскоре началась и семейная жизнь. В полуразрушенном ЗАГСе города Харькова 28 сентября 1943 года молодые Николай Гришмановский и Саша Шувалова официально стали мужем и женой. На руки они получили регистрационное удостоверение № 82. Комбат в один день устроил празднование четырёх офицерских свадеб. Было праздничное застолье, песни и танцы. Празднование длилось два часа. Ведь Харьков ещё обстреливался дальнобойными немецкими орудиями, и расслабляться не стоило.

Накануне 7 ноября 1943 года офицеры подремонтировали одну квартиру в полуразрушенном доме и собрались в ней, чтобы отпраздновать день Великой Октябрьской социалистической революции. Собрались офицеры: миномётчики, пулемётчики артиллеристы. Привели и Николая на застолье. Выпили, закусили, стали петь песни. А Николай ничего не слышит, и скучно ему стало сидеть со всеми. Он вышел из квартиры и сел на деревянной лестнице, ведущей со второго этажа на первый. Закурил. Мерцал уголёк папиросы, струился сизый дымок. Перед входом в подъезд горит разведённый мальчишками костерок. Его хорошо с лестницы видно. Потом пацаны вдруг что-то оживились, отошли и вдруг возвращаются с каким-то тяжёлым предметом. Они швырнули его в огонь и стремительно разбежались в разные стороны.

Раздался взрыв, прежде чем лейтенант что-то успел сообразить.

Из квартиры на звук выскочили офицеры.

«Что случилось?!!!» - орут друзья Николаю. А он стоит весь бледный: «Вы чё орёте? Я вас и так слышу». Офицеры изумлённо смотрят на него. С этого случая началось постепенное возвращение слуха.

Об этом рассказал мне Николай Андреевич. Мы сидим за маленьким столиком на кухне его двухкомнатной квартиры. На столе лежит альбом с фотографиями довоенных и военных лет и рукопись автобиографической книги, которую Николай Андреевич собирается с помощью родственников в скором времени издать.

«А родился я 22 мая 1922 года в русско-татарском селе Качуково Омской области. У родителей было восемь детей, но четверо из них умерли от холеры в 1921 году, - рассказывает мне ветеран, полковник. - Мой дед находится в родстве со знаменитым русским путешественником Афанасием Никитиным, написавшим «Путешествие за три моря». Вообще-то настоящая фамилия моя, моего рода - Никитины. А Гришмановскими мы стали из-за дедушки моего по следующей причине. Мой дед, Иван Фомич Никитин, родом из деревни Сызрино Себежского уезда Витебской губернии. Родился он в 1843 году в обычной крестьянской семье крепостных.

Работали крестьяне на своего хозяина - польского пана Гришмана.

После женитьбы и рождения четырёх детей было очень трудно. Поэтому на зиму Иван Фомич ездил в Санкт-Петербург. Там он работал на канатной фабрике Ижорского судостроительного завода.

Штрафы и обсчёты при выдаче зарплаты возмутили рабочих, и зимой 1898 года они забастовали. Дед принял участие в забастовке и с группой рабочих разорил фабричную лавку. Он был арестован, закован в кандалы и отправлен на вечное поселение в Сибирь. При аресте, оберегая семью от преследований, сказал в полиции, что его фамилия Гришмановский. Так раньше по-уличному называли крепостных крестьян пана Гришмана.

А мой отец, Андрей Иванович, был в австрийском плену в 1916 году и там вступил в партию большевиков. В годы Гражданской войны отец был красным партизаном и воевал в Сибири против адмирала Колчака. Потом уже, когда советская власть укрепилась, началось раскулачивание. Отец не желал вступать в колхоз. Наша семья считалась середняцкой, и нас «рассереднячили-раскулачили».

Помню, как дедушка мой вздыхал по этому случаю: «Эх, жизнь - жизня! Разве мы за это боролись?»

А со стены на него смотрели портрет Ленина и иконы, перед которыми он не переставал молиться. А я всё же сохраняю верность идеалам коммунизма и сохраню, потому что так воспитан.

В 1940 году 22 сентября меня призвали в армию. Служба моя проходила на Дальнем Востоке, в 63-м стрелковом полку 9-й Самаро-Ульяновской железнодорожной дивизии войск НКВД.

Мы охраняли участок от Красноярска до Владивостока. Меня зачислили в полковую школу».

22 июня 1941 года Николай Гришмановский проходил учёбу в лагере полковой школы недалеко от города Свободного в Амурской области. Лагерь располагался в шести километрах от русско-японской границы. На границе стояла застава. Но 22 июня - воскресный день, выходной. Кое-кто из курсантов отправился в гости к девчатам в близстоящую деревеньку. А Николай в этот день дежурил в наряде. В 11 часов дня зашипела чёрная радио-тарелка и послышался голос диктора: «Внимание, внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!» Николай вместе с сержантом Муратовым замерли, прислушиваясь к словам. Как только В. Молотов объявил о вероломном нападении Германии на СССР, оба в один голос из всех сил закричали: «Школа!! В ружьё!!!»

Лагерь приготовился к войне. Курсанты просились на фронт. Никто не хотел отсиживаться в тылу. Но сержантов отправили охранять железную дорогу на Хингане, а затем на учёбу в Ленинградское военное училище, эвакуированное в Алма-Ату. Окончив училище в звании младшего лейтенанта, Николай стремился в Сталинград, зная, что там сражается его старший брат Георгий. Но воевать пришлось Николаю в составе Первого Украинского фронта, в Воронежской области и на Украине.

Восьмого мая 1945 года часть лейтенанта Николая Гришмановского стояла в городе Ровно на Западной Украине. Предчувствие скорой Победы испытывали все, и разговоры были только о ней. Начальник оперативной группы Украинского округа войск НКВД полковник Старов и первый секретарь Ровненского обкома партии В. А. Бегма собрали офицеров и поздравили их с Победой, объявив, что не сегодня-завтра будет подписана капитуляция. Николай по этому случаю даже выпил сто граммов, хотя обычно отдавал их старичкам-старослужащим. Офицеры после застолья уже к вечеру разошлись.

Николай пошёл к жене в их комнатку, устроенную в лазарете, и лёг спать. Среди ночи Александра его разбудила. На улице были слышны беспорядочные выстрелы. Город Ровно в это время кишел бандеровцами. Поэтому могло произойти всё, что угодно. Выстрелы становились всё сильнее и сильнее. Николай тревожно прислушался. И вот автоматный и ружейный треск раздаётся совсем уже рядом, у казармы.

«Спокойно. Одевайся, бери автомат, гранаты»,- сказал лейтенант жене. Сам он быстро оделся и выскочил со своим оружием на улицу.

Солдаты, увидев офицера, радостно закричали: «Победа!!!».

Николай присоединился к всеобщему ликованию и разрядил в воздух автомат. Из лазарета выбегали фельдшеры, врачи…

Никто уже в эту майскую ночь с восьмого на девятое не спал.

Днём 9 мая 1945 года в Ровно состоялся праздничный парад. Гражданские силой выхватывали из марширующего строя офицеров и восторженно качали их на руках. Праздник. Праздник Великой Победы!


Роман Игнатов