Медсестра Наталья ЗахароваМедсестра Наталья Захарова Жительница Покрова Захарова Наталья Ивановна в годы Великой Отечественной войны служила медсестрой. Все тяжёлые четыре года, с 1941 по 1945, она прошла со своим военно-полевым передвижным госпиталем в составе трёх фронтов поочерёдно: Брянского, Карельского и Второго Прибалтийского - и встретила День Победы уже в Прибалтике. Родилась Наталья Ивановна 12 октября 1924 года в городе Болхов, что в пятидесяти километрах от города Орла. Её отец, Иван Ильич, 1896 года рождения, работал на кожевенном заводе. В 1933 году после закрытия завода семья Натальи Ивановны переехала в город Шебекино Курской области, к брату отца. Он работал директором завода. А потом семья (родители с двумя сынами и дочерью Натальей) перебралась в город Клинцы Брянской области. В 1937 году родился ещё один мальчик, а в 1939 году - девочка. «Закончив девять классов, я в 1939 году стала работать аналитиком в лаборатории кожевенного завода, – рассказывает Наталья Ивановна. - В это время тяжело заболела мама. Я продолжила учёбу в вечерней школе и готовилась поступать в институт. В 1941 году на заводе открылись шестимесячные курсы медсестёр. Я записалась на них, а летом началась война. 22 июня 1941 года я была дома и о начале войны услышала по радио из выступления Молотова. Мы с подругой пошли в военкомат и стали проситься на фронт. Но нас, молоденьких шестнадцатилетних девчонок, не хотели брать. В конце концов мы настояли, чтобы нас взяли на фронт. Когда мама узнала о том, что я отправляюсь на фронт, столько слёз было! Я ведь не рассказывала маме о своих хождениях по военкоматам. Да она бы и не разрешила мне. Нас, подругу и меня, направили санитарками в медицинско-санитарную часть автомобильной ремонтной базы (авторембаза). На фронт я пошла, надев лучшее своё платье и парадные туфельки на высоких каблуках, – смеётся Наталья Ивановна. – Никакого у меня тогда не было представления о том, что такое война. Одно слово: девчонка! Шли тяжёлые бои, наши части отступали. Под Орлом мы попали в окружение и выбирались из него два месяца. Наша машина сломалась, пришлось идти пешком. Тут - то я и возненавидела свои туфельки, которыми гордилась до этого. По моей просьбе солдаты сбили с туфель каблуки. А потом я туфли всё равно бросила – неудобно. Их подбирали и мне несли: «Наташа! Твои туфли, держи!» А солдаты смогли раздобыть мне ботинки. Где они их достали, я не знаю. Как-то в нашу авторембазу прибыл начальник военного госпиталя с колонной автобусов - на ремонт. У меня было свободное время (в тот день раненых было немного), и я помогала учётчикам оформлять документы. Разговорилась я с начальником госпиталя. - Хотите к нам, в госпиталь, работать? - С удовольствием бы пошла. - Я вас оформлю. - Вот здорово! Спасибо! Я и забыла про этот разговор, посчитав его шутливым. А потом начальник госпиталя снова приехал к нам по делам, сообщил, что уже подготовил мои документы, и меня перевели в передвижной военно - полевой госпиталь. В этом госпитале было пять врачей, двенадцать медсестёр, один аптекарь и шоферы. За санитаров работали выздоравливающие солдаты. Медсёстры делились на три бригады по четыре человека. В нашем госпитале делались несложные операции и оказывалась первая медицинская помощь. Потом раненых направляли на передовую или в другой госпиталь. Мы постоянно передвигались на грузовиках ЗИС-5. В 1941 году мы отступали до самой Ясной Поляны, села, в котором жил Лев Толстой. Зима 1941 года была очень суровой, и мы сильно мёрзли, одетые не по сезону. В тяжёлых условиях отступления нам неоткуда было получить зимнюю форму. На войне, в госпитале, мне помогло то, что я ходила раньше на заводские медицинские курсы. На фронте нас, медсестёр, представили к аттестации. Мы успешно сдали экзамены. Шла война, и менялись места нашей дислокации. В 1942 году мы вошли в состав Брянского фронта, а потом были переведены на Карельский фронт. Когда началось наступление, мы доехали до города Хельсинки в Финляндии. Это был 1943 или 1944 год. Когда в сентябре 1943 году освободили Брянскую область, нас отпускали из госпиталя на машине съездить повидать родных. Отец, увидев меня, от радости в обморок упал. Родные были истощены от голода, но главное – живы. А через месяц в мою семью пришла беда. В октябре 1943 года по доносу арестовали отца как врага народа. Узнав об этом из письма родных, я отпросилась из госпиталя и приехала домой. Я просила свидания с отцом, но мне не разрешили повидаться с ним. «Уезжай, дочка, быстрее отсюда, а то и сама пропадёшь», - посоветовали мне. Отца избивали на допросах, и он, не выдержав, подписал все обвинения против него. А каким врагом народа мог быть отец, когда, несмотря на бронь, он три раза с товарищами убегал на фронт? Но его возвращали: надо было восстанавливать завод. А какой из него политический преступник, когда отец по своему характеру даже на митинге с трибуны несколько слов сказать боялся!? Часто мы разворачивали наш госпиталь в безлюдных местах, в лесах. И мы даже не знали названия мест, в которых нам довелось побывать. Да и не до этого было: работа отнимала почти все силы и всё время. Мечтой нашей было отоспаться. Финляндия очень похожа по своей природе на Россию: те же берёзы, много озёр, сходный климат. Но вот финны тогда очень враждебно относились к русским. До сих пор не могу забыть случившуюся в то время в Финляндии трагедию. Такие госпитали, как наш, располагались недалеко друг от друга. Поэтому утренняя зарядка была общей. На неё приходили все. И вот из одного госпиталя по зову горна на очередную зарядку не пришёл никто. Послали человека узнать, в чём дело. Мужчина вернулся не скоро. Его лицо, как извёстка, было безжизненно бело. Он не мог даже слова сказать. Мы поняли, что произошло что-то очень страшное. Наконец, с трудом, через силу, проглатывая поступающий к горлу ком слёз, он рассказал, что весь персонал госпиталя (медсёстры, врачи, раненые) вырезан. Это сделали ночью финны. Наши госпитали размещались в палатках. Охраны не было. У врачей из оружия были пистолеты да несколько винтовок. После этого случая состоялось совещание маршала Мерецкова с начальниками военно-полевых госпиталей. На этом совещании говорили о случившейся трагедии. Начальники госпиталей потребовали приставить к госпиталям охрану. Мерецков проехал по госпиталям с инспекцией и выполнил требование врачей. Были и другие случаи: девчонки уходили в лес за грибами и ягодами и пропадали. Потом наш госпиталь вошёл в состав Второго Прибалтийского фронта, и в конце войны мы остановились под Ригой. В Прибалтике многие из местного населения плохо относились к русским. К весне 1945 года наш госпиталь в Прибалтике был преобразован в дом отдыха для генералов на Рижском взморье. Генералы со своими семьями жили в небольших домиках. О различных медицинских процедурах для них заботились назначенные медсёстры, для которых в этих домиках были специально выделены комнаты. Под моим медицинским наблюдением находился маршал Говоров со своей семьёй. Кроме Говорова, мне довелось общаться и с известным нейрохирургом Бурденко, который приезжал тогда в наш госпиталь. В конце мая 1945 года я вышла замуж за офицера, с которым познакомилась ещё в 1941 году, когда он попал в мой госпиталь. Константин был старше меня на двенадцать лет. Мы переписывались с ним все годы войны. Делились своими мыслями, заботами, подбадривали друг друга. Второй раз мы увидели друг друга уже на Втором Прибалтийском фронте. Взаимное чувство симпатии переросло в любовь, и мы поженились. После женитьбы поехали к родителям супруга в посёлок Ундол Владимирской области. Так я познакомилась с родными Константина. А потом наш госпиталь получил назначение на новый фронт. Советский Союз, выполняя союзнические обязательства перед США, вступил в войну против Японии. Прибыв в эшелоне под Москву, на железнодорожную станцию Козмодемьянскую, мы долго, месяца два, ожидали отправления на фронт. В это время мой муж подготовил документы о моём переводе поближе к нему и приехал за мной. В качестве санитарного инструктора я прибыла в Талинн. В 1949 году мы с мужем приехали в Покров. Жили сначала в одной комнатке в частном доме. Муж работал бухгалтером-ревизором в покровском горпо, а затем на научно-экспериментальной базе, когда строили институт вирусологии на Вольгинском. Через некоторое время мужа пригласили на работу в покровский Стройтрест. И мы скоро получили от Стройтреста двухкомнатную квартиру. Как мы радовались собственной квартире! Ведь до этого, живя в комнатке частного дома, приходилось ходить не только летом, но и зимой за водой на бассейн, который был там, где сейчас ресторан «Дружба». После смерти Сталина, в 1953 году, отец написал мне письмо, в котором была и просьба к моему мужу похлопотать об освобождении. Муж, пользуясь штабными знакомствами, помог. Отца освободили и реабилитировали в этом же году. Но прожил отец после освобождения недолго. Он умер в 1956 году от туберкулёза, которым заразился в тюрьме. Когда наши дети подросли, я стала работать в Покровской городской больнице. Меня приняли на работу с условием, что я получу медицинское образование. Заочно училась в Орехово-Зуевском училище с 1957 по 1961 год. Получила диплом фельдшера. Стала работать старшей сестрой, а с 1970 года - главной сестрой. На пенсию я вышла в 70 лет. У меня трое внуков и один правнук». Наталья Ивановна замолкает на некоторое время и, тяжело вздохнув, говорит: «Из двенадцати медсестёр, пришедших в госпиталь в 1941 году, к 1945 году остались в живых две: моя подружка и я. Остальные погибли. Из врачей, пришедших в госпиталь в 1941 году, не вернулся домой никто. Все погибли. Мы ведь часто были под обстрелами и бомбардировками. И операции шли прямо под разрывом бомб. Если операция началась - прекратить её уже нельзя. Осколки прошивали палатки насквозь, убивали людей. Так вот прошли четыре тяжёлых мучительных года. Ни сна нормального, ни питания за всё это время не было у нас. Но мы, молодые, среди тягот войны, среди смерти и крови всё равно находили в себе силы для праздников и танцев. И вот в очередной раз восьмого мая 1945 года уже в Прибалтике при госпитале были организованы танцы. Погода хорошая стояла, спать совсем не хотелось. Играл оркестр. И в самый разгар веселья пришли офицеры, приказали музыкантам на время прекратить играть. «Победа! Только что по радио объявили!!» - сказали они. Это было в ночь с восьмого на девятое мая 1945 года. Что тут началось! Силы новые пришли к нам от радости. Появились крепкие напитки. Веселье продолжалось до самого утра». Важной датой для Натальи Ивановны стал шестидесятилетний юбилей Великой Победы над Германией. Пережитое и виденное в годы Великой Отечественной войны не даёт забыть о цене, которой была добыта Победа. А для семнадцатилетней девушки война стала суровой школой жизни, как и для миллионов её ровесников. На войне они формировались как граждане великой страны, которую они потом поднимали из руин, работали в самых разных отраслях хозяйства с надеждой на лучшую жизнь. Почти с первых дней войны, а точнее с 16 июля 1941 года по 9 мая 1945-го, Наталья Ивановна вместе с хирургами военно-полевого госпиталя оказывала помощь русским бойцам. Она награждена орденом Отечественной войны Второй степени, медалями: «За оборону советского Заполярья», «За победу над Германией», медалью Г. К. Жукова и многими другими. Итак, мы узнали ещё одну историю. Это история девушки из фронтовых лет. Для того времени она была типичной. Но для нас… Для нас это свидетельство очевидца, участника исторических событий, имевших значение мирового масштаба. Роман Игнатов |